Фото: из личного архива артистки
С 10 по 30 августа во Всероссийском детском центре «Орленок» народная артистка России Ангелина Вовк, ставшая живым воплощением телефестиваля «Песня года», проводит XVI Международный телевизионный фестиваль детского творчества «Песенка года-2015». Он посвящен 55-летию «Орленка» и, по словам Ангелины Михайловны, дает юным и талантливым ребятам возможность не только проявить себя на большой сцене, но и поучиться в мастер-классах у звезд российской эстрады, а также отдохнуть в одном из лучших уголков Черноморского побережья Краснодарского края.
В преддверии фестиваля Ангелина Вовк дала эксклюзивное интервью нашему корреспонденту.
«КОРОЛЕВА РОССИЙСКОГО ТЕЛЕВИДЕНИЯ»
– В переводе с греческого «Ангелина» означает «благая весть». Вас называют «символом русского радушия и доброты», «королевой российского телевидения». Вполне заслуженно в 2009-м Вас занесли в Книгу рекордов Гиннесса за самое многолетнее ведение музыкальных программ и фестивалей в России. Бессменной ведущей «Песни года» Вы были в течение 35 лет, а еще вели «Голубой огонек», «Алло, мы ищем таланты», «Утреннюю почту», «Спокойной ночи, малыши!», «Будильник»… Представляю, сколько было завистников!
– Меня постоянно звали вести разные передачи, и я охотно соглашалась. Боже мой, сколько лет я вела «Будильник»! Сначала не понимала, почему многие отказываются работать в утренние и дневные часы? Большинство ведь хотели выходить в эфир только на Первой программе и в вечернее время.
Когда начинала работать, уже сложился костяк звезд: Леонтьева, Шилова, Шатилова, Лихитченко, Жильцова, Моргунова, Соколова, Скрябина. Поэтому все «сливки» («Голубой огонек» или концерт в Колонном зале) доставались «звездам».
Зависти в советское время было столько же, сколько и сейчас. Просто тогда в ходу были анонимки, жалобы в партком или могущественному любовнику... И тебя потихоньку начинали убирать отовсюду. Но все это не смертельно. А то, что люди несовершенны, ни для кого не секрет.
– В чем выражалась в СССР народная любовь? В квартирах, машинах, загранпоездках?
– Нет, конечно. Квартиры тогда не покупали – их давали. Так что приходилось просить в Моссовете. В свое время мы с мужем имели по комнате в коммуналке, которые потом обменяли на отдельную квартиру. Но она была очень далеко от телецентра. Я пошла в Моссовет на прием, где попросила дать нам квартиру поближе к Останкино. Дали – на проспекте Мира в шикарном (по тем временам) четырнадцатиэтажном доме.
– В чем истина для Вас?
– В том, чтобы каждого из нас переполняло чувство любви и благодарности. Например, я очень люблю Сочи, особенно зимний! Хожу по аллеям парка и с детской радостью в феврале снимаю на «мыльницу» желтые и душистые гроздья магнолии… Я в декабре вела в сочинском Зимнем театре благотворительный концерт «Мост добра…». Звоню подруге в Москву и говорю: «Приезжай! Все цветет и благоухает!» Она в ответ: «Да ладно! Не шути!» – «Какие шутки?!» – «А у нас в Москве холод и слякоть!» – «А здесь – солнце и теплые дожди, зелень, море...»
– Насколько знаю, с Сочи Вас связывают многие творческие проекты. К примеру, несколько лет назад 9 Мая на площади у сочинской администрации Вы блистательно провели праздничную программу «В шесть часов вечера после войны», построенную в форме популярной некогда телепередачи «От всей души» и рассказывавшую о судьбах тех, кто ковал Великую Победу. А чуть раньше, в дни Международного телефестиваля «Красная гвоздика», который Вы вели в Сочи, сын вождя монгольских коммунистов Юмжагийна Цеденбала, желая с Вами познакомиться, в поисках нужного номера карабкался по балконам гостиницы «Жемчужина»…
– Было, было (улыбается)... Даже сегодня страшно вспомнить: карабкался, как Тарзан по лианам, и вглядывался в окна, пытаясь определить, кто за стеклом. Для него это было очень рискованным предприятием. Ночь, восьмой или десятый этаж… Я, дрожа от страха и не включая света, вжалась в стену и, молча, наблюдала за его тенью, в лунном свете покидающей балкон моего номера.
А вообще, в памяти «Красная гвоздика» – это яркий праздник, приток сил и энергии! Вспоминается оркестр Юрия Силантьева. И неизменно «живой звук», заставлявший волноваться исполнителей в условиях концертного зала «Фестивальный», открытого всем ветрам. Собиралось столько сильных композиторов, поэтов, исполнителей!..
«ОРЛЕНОК, БЛЕСНИ ОПЕРЕНЬЕМ!»
– Вы – частая гостья и в Туапсинском районе, где уже в шестнадцатый раз проходит Международный телевизионный фестиваль детского творчества «Песенка года-2015»…
– «Песенка года» – это уникальная возможность продемонстрировать свое мастерство, увидеть и услышать представителей различных исполнительских школ, познакомиться с видными педагогами и музыкантами.
– Ваш традиционный фестиваль возвел песню в «Орленке» в особый ранг. Вот и в этом году с января по май в разных городах России прошли отборочные туры, победители которых награждены путевками в ВДЦ. Почему в свое время Вы остановили выбор на «Орленке», а, скажем, не на «Артеке»?
– Это же очевидно! После распада СССР «Артек» вместе с Крымом отошел к другому государству. Кроме того, организационно фестиваль было удобнее проводить именно в «Орленке», руководство которого всегда оказывало нашему проекту большую поддержку. Я искренне благодарна генеральному директору Александру Джеусу, лично принимавшему участие в наших фестивальных мероприятиях, Зинаиде Драгункиной, Людмиле Швецовой и многим другим людям, преданным «Орленку» и неизменно откликающимся на наши просьбы.
– «Орленок», отметивший 12 июля свое 55-летие, у каждого своего воспитанника, вожатого и любого окунувшегося в эту атмосферу вечной юности вызывает различные ассоциации. Какие у Вас?
– Это ощущение полета и трепетная любовь, свежесть чувств и всеобъемлющая радость для меня и, уверена, для более чем миллиона детей, многие из которых по сей день дружат и встречаются (в юбилейный год в центре побывают более 20 тысяч детей из России и стран зарубежья. – Прим. авт. ).
Закрываю глаза и перед моим внутренним взором предстают все 7 детских лагерей – «Стремительный», «Звездный», «Штормовой», «Солнечный», «Комсомольский», «Олимпийский», «Дозорный». Вот видите, все знаю «поименно»! (смеется). Если суммировать все события за 365 дней в ВДЦ, то это более 90 программ федерального, регионального и международного уровня, 16 международных и всероссийских фестивалей! Это морской и горный воздух, купание в море, лаборатория педагогики сотрудничества, место самых удивительных встреч с писателями и политиками, учеными и спортсменами, артистами кино, эстрады, балета... Не зря же «Орленок» по итогам конкурса туриндустрии Краснодарского края «Курортный Олимп» занял первое место в номинации «Лучшая детская здравница России»!
«ПЕСНЕ ТЫ НЕ СКАЖЕШЬ: «ДО СВИДАНЬЯ!»
– После распада СССР в 1991-м «Песню года» решили не проводить, заменив на проект Сергея Лисовского «Хит-парад Останкино». Однако благодаря Вашим усилиям в 1993-м песенный «Феникс» возродился из пепла. Не жалеете, что реанимировали проект, впоследствии разбивший Ваше сердце?
– Никогда и ни о чем не жалею. Я тогда пошла на прием к Егору Яковлеву, возглавлявшему «Останкино», и прямо заявила: «Песню» закрыли несправедливо, ее надо возобновить. Яковлев пообещал, что обязательно во всем разберется. Вопрос решался долго, около года. Меня поначалу удивляло: почему, пока я ходила по кабинетам, мои коллеги по проекту – редакторы и административная группа – бездействовали, ожидая результатов где-то в курилках, под лестницами? А потом до меня дошло: они просто боялись. Ведь за Лисовским и его фирмой стояли большие деньги. Раз так, то могли, как говорится, «пустить в расход»... К счастью, наши конкуренты оказались людьми благородными. И мне удалось отстоять «Песню».
Когда много позже этот телефестиваль без меня с Женей (соведущим Евгением Меньшовым. – Прим. авт. ) превратился в междусобойчик под ритмы далеко не российского происхождения, возникло чувство досады. Нет, не имею ничего против этой музыки. Пусть звучит на дискотеках. Но, заметьте, и молодежь не особо тянется к этим песням! Их невозможно запомнить, невозможно спеть. Раньше «Песня года» носила объединяющий характер: приезжали представители из всех республик Советского Союза и привозили свою музыку. Да, своеобразную, со своим национальным колоритом, однако не примитивную, а отражающую самобытность народов, населяющих необъятные просторы нашей страны. Тот же «Учкудук» охотно пели повсюду! Сегодня эфир заполонили клипы зарубежных групп и исполнителей. А где же отечественная музыкальная культура? Пусть даже в формате своеобразного международного «коктейля».
«Песню года» смотрят по инерции. Что смотреть? Выходят на сцену хорошенькие девочки или мальчики. Да, ухоженные, в перерывах между записями песен занимаются фитнесом, посещают солярий... Но только идентифицировать любого из исполнителей в общей массе уже невозможно. Все они и их песни какие-то безликие, «штампованные»…
«ВЕДЬ ЖИЗНЬ КОНЧАЕТСЯ НЕ ЗАВТРА»
– …И им по-прежнему далеко до Аллы Пугачевой и Валерия Леонтьева!
– Абсолютно согласна! Валеру я очень люблю! За чистоту его души и порядочность. Он не притворщик – всегда искренний и доброжелательный. Знаете, среди нашей эстрадной публики мало тех, перед кем хочется снять шляпу. А Валера такой – талантливый, умный, не пафосный. Я никогда не видела его в ситуациях, в которых мне было бы за него стыдно. Всегда им только любуюсь, испытывая одновременно чувство гордости!
Алла на эстраде тоже стоит совершенно обособленно. Ее ведь зарубежная волна почему-то не накрыла с головой. Пугачева поет о том, что волнует наших, а не американских слушателей. Поэтому по сей день возвышается практически над всеми своими юными коллегами.
– Сценарий последней для Вас «Песни года» Вы готовили вместе с Аллой Борисовной?
– Да. И в этом сценарии были расписаны роли всех ведущих. Но после нашего с Женей Меньшовым первого выхода на сцену все вдруг изменилось. Работу, которую должны были делать мы, за нас с Женей сделала Алла Борисовна. У меня возникло ощущение, что это была какая-то договоренность между ней и Игорем Крутым, чтобы нам оставить только рекламу, за которую мы, впрочем, не получили ни копейки. В общем, Пугачева нас просто убрала со сцены. Спокойно проанализировав развитие событий, я, не проронив ни слова, встала и ушла.
Согласитесь, можно ведь было подойти ко мне и просто сказать: «Лина, вокруг – молодежь! Как ты считаешь, не пришло ли время передать эстафету?» Вместо этого растоптали: мимоходом, безразлично и безжалостно.
«БУДУ О НЕМ МОЛИТЬСЯ»
– Недавно «лучший из миров» покинул Евгений Меньшов, который вел «Песню года» 18 лет. Говорят, Вы близко дружили с супругой Евгения Ларисой?
– Да, ее не стало в 2006-м. Через пару лет Женя женился на экс-ведущей программы «Времечко» Ольге Грозной, и с того времени мы с ним стали реже созваниваться и общаться.
– А когда виделись в последний раз?
– Примерно год назад. Всегда уверенный, обаятельный, жизнерадостный Женя не был похож на себя. Я вдруг увидела сломленного и «потухшего» человека. Думаю, подкосила тяжелая болезнь, точившая его много лет. В прошлом году по осени Женю выписали из Боткинской больницы в тяжелом состоянии, вывозили на коляске. Узнала это от знакомых. Нынешняя супруга Ольга изолировала от него друзей из прошлой жизни. Возможно, она дала ему взамен более интересную жизнь, насыщенную общением с другими людьми…
На свадьбу они меня не пригласили. Наверное, из-за моей дружбы с Ларисой. А я сама лишний раз не звонила, так как понимала: контакта не получится.
Между прочим диагноз Жене поставили, когда Лариса еще была жива. В то время Меньшова лечил мой друг и хороший доктор из института Склифосовского. И тогда он мне сказал: «Сейчас состояние Евгения стабильное, но года через три болезнь вернется». Я отнеслась к предсказанию врача спокойно, подумав: доктора ведь тоже ошибаются. К тому же после операции Женя летал со мной в командировку и чувствовал себя прекрасно. Но, к сожалению, медицинский прогноз оказался точен.
– У Евгения Александровича от брака с Ларисой остался сын?
– Саша – единственный сын Жени. Женя хотел, чтобы он был переводчиком с китайского языка, но у Саши что-то не сложилось с этой профессией. Получил медицинское образование и работает зубным техником. Парень замечательный – добрый и великодушный! Похож на отца.
Евгений остался в моей памяти веселым и остроумным, очень красивым, но не дамским угодником (никогда не волочился за юбками). С ним можно было дружить – удивительно терпеливый и тактичный! Я во время записи программ не раз на него «катила бочку»: то не так сделал, это не так... А Женя никогда не нервничал, со всем соглашался. Могу только сожалеть, что не общались последние годы и что он так рано ушел. Царство ему небесное! Буду о нем молиться и вспоминать добрым словом.
ПОДМОСТКИ МЕЛЬПОМЕНЫ
– Почему Ваша мама противилась артистическому будущему дочери?
– Трудно сказать. Наверное, для нее театр был чем-то несерьезным. Сама она работала в плановом отделе сначала во Внуково, потом в Шереметьево. Вела учет: куда сколько человек улетело, сколько багажа отправили. Тогда не было компьютеров, и я помню, как она, бедная, считала все на счетах. И когда мама не успевала, то мы всей семьей садились и помогали ей. Не дай Бог где-то при подсчете потерялся килограмм багажа! Нам приходилось все пересчитывать заново!
– В театре Вы так никогда и не работали?
– Ни дня! Меня несколько раз приглашали в кино. Как-то даже предложили роль разведчицы в одной картине. Я лихо отыграла все сцены на пробах, но мой муж сказал: «Ты что, дорогая?! Я здесь, в Москве, а ты – полгода где-то на съемках в другом городе? Как ты себе это представляешь?»
– Ваш первый супруг Геннадий Чертов по профессии был тоже актер – романтичный красавец, почти Жерар Филип. А познакомились вы, кажется, в ГИТИСе?
– Мы только поступили в ГИТИС, и нас, первокурсников, отправили на картошку. Я сидела в автобусе, и вдруг вошел он! Курчавые волосы, глаза с поволокой... Я влюбилась с первого взгляда. Но он не замечал этого. Мне так тогда казалось. Потом-то выяснилось, что просто делал вид. Считал: я героиня не его романа. Мы поженились уже после окончания института. Бог любви все-таки нас соединил.
«И ТЕЧЕТ ТВОЯ ДУША В МОЮ»
– А помните, как в Праге Купидон своей стрелой пронзил Ваше сердце во второй раз?
– Разве такое забывается? Я снималась в фильме для чехов, желающих изучать русский язык. Причем своего второго будущего мужа Индржиха Геца приметила буквально в последние съемочные дни. Никто его красавцем не называл, однако на всех он производил впечатление. В Чехии тогда уже вовсю шла перестройка, активно поднимал голову капитализм. И модный художник мог позволить себе приезжать на съемки каждый раз на новой машине. Причем машины предпочитал не рядовые, а раритетные. Автомобили были его страстью, и он обожал их менять на протяжении всей жизни. Однажды я заметила, что этот человек просто не сводит с меня глаз. Удосужилась посмотреть на него, а дальше – как в стихах Марины Цветаевой: «Вскинула ресницы и стою. – Что, – светла? – Не скажу, что выпита дотла. Все до капли поглотил зрачок. И стою. И течет твоя душа в мою».
Когда мы гуляли по Праге, Индржих показывал места неземной красоты – замки, площади... Но съемки закончились, и я уехала в Москву. Он звонил мне каждый день и говорил, что жить без меня не может. В конце концов примчался в Москву на машине. Решила, что это судьба. Мы поженились, хотя и жили на две страны. Индржих мечтал, чтобы я переехала к нему, и отстроил удивительной красоты палаццо на самой высокой точке Праги. Дом весь утопал в акациях. Он дарил мне много дорогих вещей, которые я тут же продавала (благо желающие их купить выстраивались в очередь): требовались бешеные суммы, чтобы оплачивать мои телефонные разговоры с Прагой. Ездила я в Чехию только раз-два в год, больше не разрешалось.
«БЛАГОДАРНА СУДЬБЕ ЗА ИСПЫТАНИЯ»
– А как теленачальство реагировало на семейную жизнь «через границу»?
– С председателем Гостелерадио СССР Сергеем Лапиным у меня было несколько словесных дуэлей. Сергей Георгиевич при каждом удобном случае попрекал меня мужем-иностранцем: «Ангелина Михайловна, вы у нас заслуженная артистка и гражданка какой страны?» Я отвечала: «СССР». – «Нет, Ангелина Михайловна, не СССР, а Чехословакии, и мне кажется, вам неплохо было бы туда податься». Однако у меня и мысли уезжать насовсем никогда не было. А как же работа, мама, сестра, брат? К тому же и в этом браке у нас не было детей. Индржих предлагал взять на воспитание ребенка, особенно после армянского землетрясения 1988 года. «Возьми любимые книги, картины, возьми ребенка, – говорил он, – и приезжай навсегда!» Не получилось.
Однажды, когда Индржих на своей машине приехал в Москву, мы решили съездить на ней на Кавказ – в Пицунду. Так по всему маршруту следования с нас глаз не спускала ГАИ, не разрешая делать даже кратковременные остановки. А вскоре в СССР началась перестройка. Ломка государственного устройства, конечно, отразилась и на судьбах людей. Помню, как во время путча Индржих в истерике звонил в Москву: «Линочка, срочно бери билет на самолет и прилетай! У вас так страшно!»
Недавно я вновь побывала в Пицунде. И даже не сразу узнала дом, который мы тогда снимали. Эхо войны… Меня больно резануло зрелище некогда живописных уголков при въезде в Гагру, стоящих сейчас в полнейшем запустении. Разруха коснулась и этих зданий с колоннами, которые на фоне изумрудной зелени кипарисов и пальм некогда смотрелись величественно. Грустно.
– С тех пор…
– …«С песней – по жизни!» Я – человек верующий и считаю, что получаю от Бога то, чего достойна. Безусловно, жизнь складывалась непросто, но в ней столько песен и столько радости! А судьбе за испытания благодарна.
Виктор ТЕРЕНТЬЕВ.
tv1402@mail.ru
Фото из личного архива Ангелины Вовк.